Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

не только во взгляде, но и в голосе киваю я. — Но я это делаю не ради Брайана, а ради Жозефин, я не хочу, чтобы потом она обвиняла меня в том, что это я причина, почему её настоящий отец не общается с ней. Пусть Брайан видит её, общается с ней, но когда Жози вырастет, когда она узнает и поймёт какой её отец на самом деле, и что он в своё время делал… я думаю, она сама примет для себя решение хочет ли она общаться с ним и знать его или же нет. Но я должна дать ей эту возможность, я должна дать ей выбор, а для этого я должна позволить Брайану навещать её, видеть её и быть её отцом.

Джек молча смотрит на меня не менее пристальным взглядом. Он понимает, что я права, но он не хочет, чтобы я оказывала Брайану эту услугу, и я сама этого не хочу, но дело здесь не в моих желаниях. Я делаю это не ради себя, не ради, Брайана, а ради дочери. Ведь сегодняшнее моё решение может изменить жизнь Жози.

— Только не иди за мной, говорю Джеку я и, задержав внимательный взгляд на его тёмных глазах, я осторожно разворачиваюсь и делаю несколько шагов вперёд. — Джек! — резко оборачиваюсь на него я, понимая, что он идёт следом за мной.

— Клэр, — пронизывающим взглядом смотрит на меня он.

— Пожалуйста, мы же в верховном суде! Оставайся на месте, — едва ли не умоляющим тоном прошу его я, и, заметив, как недовольно вздыхает Джек, я вновь оборачиваюсь и иду к уже заметившему меня Брайану.

Он говорит что-то своему адвокату и тот уходит и если не считать ещё несколько десятков людей вокруг нас, мы с ним впервые с благотворительного вечера остаёмся наедине.

Молчание, пустые взгляды и мурашки по всему моему телу. Я вижу в Брайане лишь монстра, я не вижу человека, но он изменился, его взгляд стал другим и я вновь подмечаю то, что он… будто всё, наконец, понял и осознал.

Я не хотела и не хочу говорить с ним, мне мерзко, мне противно, и моё внутренний страх всё ещё отзывается на присутствие Брайана.

— Прости меня, если когда-нибудь сможешь, Клэр, — вдруг первый говорит он, прерывая наше молчание, и меня всю словно обдаёт ледяной водой.

Я не думала, что он хоть когда-нибудь скажет эти слова и сейчас слышать это… до безумия странно.

— Не смогу, — неожиданно ледяным голосом говорю я. — Я никогда не смогу тебя простить, Брайан, даже если я захочу. Никогда… — качаю головой я, чувствуя внутри распыляющуюся ярость. — Ты просто уничтожил меня, — качая головой, не свожу с него пристального взгляда я, и мои глаза, кажется, вновь заполняются слезами.

— Мне жаль, — хмурясь, смотрит на меня Брайан.

— Забери это, — снимаю кольца я и протягиваю их ему.

— Это твоё, — увидев, что это кольца, говорит Брайан, и не думая их принимать, и я просто переворачиваю ладонь, и кольца звонко падают на пол, и этот звон ещё долго будет стоять в моей голове.

Кто-то оборачивается на нас, задерживает взгляды, кому-то всё равно и мне в частности.

— Ты же не позволишь мне видеться с дочерью, так почему не сказала это в суде? — спрашивает Брайан, спрятав руки в карманы своих брюк. Он подавлен.

— Я позволю тебе видеть её хотя бы раз в неделю, но не ради тебя, Брайан, а ради Жозефин, — говорю я не без усилий и наблюдаю за тем, как сменяется выражение лица Брайана. Он буквально поражён.

— Жозефин? — едва слышно спрашивает он. — Ты назвала её Жозефин?

— Да, — уверенно отвечаю я и понимаю, что Брайану это имя вполне нравится, но думаю, если бы он знал, что я назвала нашу дочь в честь бабушки Джека… его реакция была бы немного другой.

— Спасибо, Клэр, — неуверенно говорит мне Брайан.

— Не благодари, потому что, я повторюсь, я делаю это не ради тебя, а ради дочери.

Я бросаюсь словами словно это ножи. Сняв кольца, сняв с себя узы брака с этим человеком и обретя защиту Джека, обретя его поддержку, обретя его самого, я словно освободилась, я явно стала более уверена в себе, более решительна. Это пока едва заметно, но я это чувствую, я чувствую, как постепенно возвращаюсь. Ведь всего месяц назад я и подумать не могла, что буду так говорить с Брайаном, ведь ещё месяц назад я до дрожи боялась его, а сейчас мы будто поменялись ролями.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но и в этот раз я буквально натыкаюсь на Джека, он всё же подошёл ближе. Интересно, и как долго он стоял прямо позади меня пока я говорила?

Но Джек даже не двигается с места, он как стоял, так и стоит, смотря вперёд на Брайана и полностью игнорируя меня. Обернувшись, я понимаю, что и Брайан смотрит на Джека, вот только взгляды у них разные. У Джека он убийственный, испепеляющий, наполненный ненавистью и злостью, а у Брайана он пустой, задумчивый и словно виноватый, но не трусливый.

— Джек, идём, — вновь повернувшись к нему, говорю я. — Джек.

— Если ты решишь её хоть пальцем тронуть без моего ведома, — отстраняет меня в сторону он, делая шаг вперёд, — это будет твоим последним решением в твоей жалкой жизни, — говорит он, не сводя взгляда с Брайана.

— Ты угрожаешь мне в верховном суде, Фостер? — едва ли не усмехается Брайан, а Джек словно срывается с цепи.

— Джек, нет! — схватив за локоть едва успеваю остановить его я. — Уходим, он того не стоит.

Ещё секунду он смотрит на Брайана, который уже успел освободить руки для того, чтобы защищаться, а затем Джек, наконец, отворачивается.

— Хватит, успокойся, — тихо говорю ему я, держась за его руку.

— Всё прошло отлично, — говорит Джек, когда мы подходим к Дэвиду и они пожимают друг другу руки.

— Да, даже лучше, чем я надеялся, — довольно улыбается адвокат.

Джек напряжён, я чувствую это, потому что держу его за руку, которая кажется словно каменной, но он старается не подавать виду, но Джек ужасно зол, я вижу, как пульсирует вена на его шее.

— Когда мы поднимались сюда, журналисты уже поджидали нас, а теперь, когда решение уже вынесено, они будут ещё более требовательны, — говорит Дэвид. — Кларисса, — переводит на меня сосредоточенный взгляд он, — ты можешь задержаться буквально на несколько минут и ответить на несколько самых волнующих всех вопросов или же просто сказать то, что хочешь, или же, если у тебя нет на